дизайнер
Я по жизни дизайнер. Как в фильме «Манера выживать 5+». Там все время один персонаж задает вопрос: «Ты по жизни вообще кто? Ты чем занят по жизни?» Вот, я по жизни дизайнер.
С чего всё началось? Вы не поверите ни за что. Я собирался поступать в автодорожный институт. Это был единственный вуз в стране, выпускавший гонщиков. У меня был друг, который сейчас живёт в Ингольштадте, мы рисовали машинки. А потом так случилось, что процесс рисования больше увлёк, чем результат, и история про автомобили закончилась. Началась история про рисование.
На худграфе у нас был курс с очень хорошими преподавателями. Делали мы, естественно, всё руками — компьютеров же не было.
Дизайном и рекламой тогда не занимались — это, представьте себе, 88-й год — никто ничего не знает. То есть вообще ничего. Мы ездили в Эстонию, потому что там делали какие-то прикольные плакаты. Эстонцы нас учили: «Это буквы, их делают так: возьмите тушь, карандаш…» И пошло-поехало.
Главным в любой редакции был корректор. Это человек в возрасте всегда. Остальные — молодёжь — делали всякую фигню, потом приходил корректор и говорил: «Вы что, ребята? Так не пишут». Сейчас эта должность встала на своё -дцатое место — поэтому столько ошибок.
Первый коммерческий журнал назывался «Премьера». У меня был доступ к фототехнике на заводе, мы делали негативы со шрифтами, печатали их в большом количестве на фотобумаге, вырезали буковки, наклеивали заголовки статей. Там я узнал, что есть модульная сетка, швейцарцы, модный стиль new wave. Это было нескучно.
Володя Павлов как-то приходит ко мне и говорит: «У меня есть проект — давай делать газету». — «Какую ещё газету?» — «Вон валяется „Неделя Удмуртии“,программа передач, её и будем делать». Я отказался, но привёл Борю Бусоргина. Борис научил верстать всех в Ижевске, в том числе Диму Симонова, одним из первых.
Мне все всегда говорили: «Что ты здесь делаешь? Почему здесь живешь?» То же самое я теперь говорю молодым людям: «Что ты здесь делаешь? Вали отсюда».
Мой сын уехал в Питер, отработал несколько лет в большой конторе. Рассказывает, как там все устроено. Мы так не работаем.
Западный способ работать, когда тебе говорят: «Нам нужно решение завтра, у тебя есть 24 часа». Там нет такого понятия как обед, ужин, сон, любимый телевизор, а только твоя идея. То есть ты либо придумал, либо нет. С другой стороны, пока ты напрягаешься, ничего не придумаешь: сходи покури, попей кофе, погуляй — решение придет. Нужно уметь отдохнуть от работы. Но сроки всё равно короткие.
Когда говоришь клиенту: «Вы отстали на 10 лет», — он обижается.
Прозрачность должна быть во всем. Если дизайнер делает вещь на своё усмотрение — объясни, пожалуйста, почему ты так делаешь. Нам всё нравится, но неплохо было бы еще и прокомментировать. На ответе «почему» строится взаимоуважение. А потом оно перерастает во взаимную любовь.
Когда тебе 50, ты выбираешь что-нибудь одно, какой-то свой инструмент.
Меня часто спрашивают: «А ты знаешь вот такой фильтр в фотошопе?» Я отвечаю, что нет (хотя, конечно, знаю). Что тебе нужно сделать, то и делай — неважно каким способом. Найди инструмент, методику придумай. Мне и сейчас ставят задачи — нужно что-то, о чём я понятия не имею. Но у меня есть любопытство и желание. Этого достаточно. Ты начинаешь копать, и всё получается.
У меня полный рюкзак фломастеров. Правильные — летрасетовские. Всё вернулось на круги своя — всем надоело сидеть за компьютером.
Стыдно говорить, но у меня никогда не было визитки.
Недавно прочитал клёвую фразу: «Дизайн — это искусство для лохов». Мне страшно стало, но, видимо, так и есть.
Человек — это инструмент с датчиками. Основной датчик — глаза. То, что вы видите, должно быть неким образом красиво. Больше ничего и не надо. В этом смысле искусство обладает гораздо больше энергетикой и силой, чем любой дизайн. Дизайн — это уже вещь после искусства.
Дейнека — офигителен.
В инстаграме я подписан на кучу художников. Самые большие сейчас JC de CASTELBAJAC и JR — один старик, другой молодой парень.
Бросил курить. Когда куришь 25 лет, для этого есть полезный инструмент — страх.
Чем отличается езда за границей и в России? Я проехал по Тунису на машине. Арабы вообще не умеют водить: ездят очень резко, по встречке, но там нет аварий. Почему? Они соблюдают скоростной режим. Если ты не гонишь, всегда есть время, чтобы не сделать глупость. В России все едут слишком быстро. У нашего водителя должен появиться страх, чтобы что-то изменилось.
Когда мне задают вопрос, что думаю об Украине, я отвечаю, что ничего не думаю и ничего не скажу, чтобы вы не могли это как-то интерпретировать, и не было зла никакого.
Представляете, какая закалка у людей, которые войну пережили? Им сейчас 95, и у них жизненная сила. Им говоришь: «Налить?» — «Наливай», — «Что будете?» — «А вот что ты там пьёшь? Вискарь крутой какой-то? Ну-ка, налей мне».
Мне нравится слово «столовая». Придти к столу, поесть супчика, сказать добрые слова друг другу. И не тратить лишнего времени — так что сейчас я допью кофе и пойду.
