художник
Дима Коротаев — очень редкий человек. Если не знать его поближе, то можно просто не обратить на него внимания, он — как истинный удмурт — очень скромный и неразговорчивый. Но за этой скромностью скрывается настолько богатый и глубокий мир, что может закружиться голова. Он человек-загадка, человек-парадокс. Я очень рад, что мне выпал счастливый случай быть с ним знакомым и даже работать вместе над одними проектами. А слушать его рассказы — это вообще отдельное непередаваемое удовольствие.
Принёс Блокнот по имени Сноб, у которого выставка была, чтобы вы тоже могли его полистать. Он немного хрупкий уже, но не страшно людям его отдавать смотреть. Этот блокнот подарил мне друг, сам его сделал, сшил, а решётку приклеил, потому что мой первый уличный рисунок был на вентиляционной решётке.
До семи лет все дети рисуют. И я рисовал.
В школе преподаватели говорили: «У тебя хорошо получается, ходил бы ты в школу искусств». Серьёзно их слова не воспринимал, а потом в 7 или 8 классе всё-таки пошёл. Проучился два года и бросил, потому что ни с кем так и не подружился.
Сначала хотел идти на дизайн, не поступил и год работал грузчиком. За этот год разлюбил дизайн — перестало нравиться что-то такое изобретать, придумывать оригинальное — и поступил уже на ИЗО, где просто учат рисовать. Очень там нравилось.
В УдГУ почти ничему не научили меня — потому что осознанности не было: ходил на пары, просили рисовать — рисовал. А на пятом курсе переворот во мне произошёл: блин, я же художник! Совсем по-другому начал относиться, ответственность появилась — но уже был пятый курс. Блин, что я делал все эти годы? Мог бы у преподавателей то-сё спрашивать.
Закономерность заметил — постоянно хочется, чтоб аудитория, которой ты показываешь своё творчество, расширялась. Когда в УдГУ учился, для себя рисовал — вообще не было потребности кому-то показывать. А потом почувствовал себя художником, на тусовку друзьям мог новые рисунки принести. Стало этого не хватать, и я завёл ЖЖ, где появились совершенно незнакомые люди. Уже начал думать и о выставках — сперва коллективные, потом уже и персональная, с блокнотом. И так я пришёл к уличному искусству — там аудитория ещё больше и она совершенно разная — интересно, что совершенно неподготовленные люди есть, те, кто вообще против, тоже вынуждены это видеть. Постепенно я пришёл к этому за счёт закономерности.
На листочке всё быстро, а в уличном искусстве нужно больше времени, чтобы рисунок осуществить.
Для рисунка на улице Софьи Ковалевской организаторы сами подбирали стену — мне хорошая попалась, но не понравилось, что рисунок уж очень аккуратный получился.
Это совершенно другой опыт, в отличие от нелегального стрит-арта. Интересно, но нет чувства протеста, азарта, всё равно существует какая-то цензура, отбор.
Есть художники, которые на весь фасад рисуют крутые рисунки, и не обязательно, чтобы они были с протестом. Это тоже очень хорошо.
Например, милиция. Трафарет пошёл ночью распространять — сам он размером c ватман, под мышкой несу. Прохожу перекрёсток, патруль проезжает, остановили, спрашивают: «Что у тебя? — Трафарет. — Набрызгал? — Да, но на грязных стенах, ничего не испортил». Я в таких ситуациях что попало говорю, правду в основном. Меня отпустили, забрали трафарет и баллончики.
Это странно, что с одной стороны пытаешься не попасться, а с другой стороны сам всё в ЖЖ выкладываешь. Да и по телевизору меня тоже показывали на фоне работы, которую ЖКХ закрасили.
Ты изначально готов к тому, что уличный рисунок закрасят. Поэтому просто радуешься, что хоть кто-то его успел увидеть.
Последний уличный рисунок — на заборе с деревьями — ещё в начале сентября придумал. Целый месяц готовился, то времени не было, потом эти работы распечатывал, приклеивал, и надпись менялась. Потом нужно было выбрать ночь, когда пойду.
Всю жизнь не интересовался политикой, вообще там не разбираюсь. Сейчас время, наверное, такое, хочешь — не хочешь, проникают в тебя социальные и политические темы сами собой.
Когда берёшься за что-то такое политическое или социальное, очень нужно всё быстро делать, потому что актуальность быстро проходит. Это мне немного не подходит.
Стоял около своей работы у Дворца спорта — приятно, что люди смотрят, я тут рядом, и они меня не знают.
Занимаясь уличным искусством, как-то по-другому на город смотришь, начинаешь замечать мелкие штуки: надписи, изменения.
В городе ещё много таких мест, где хотелось бы рисовать.
Желания переехать не было. Пока в этом городе мне всё нравится. Может быть, со временем снова вступит в силу закономерность — захочется, чтобы ещё больше аудитория была.
Критику переживаю более-менее спокойно. Когда всё хорошо, начинаешь в облаках летать, светиться от счастья и немного теряешь бдительность. А критика отрезвляет — ты концентрированный, собранный становишься. Этим хороша критика. Мне пока что мало приходилось её слышать.
Пришёл с афишей Блокнота по имени Сноб к преподавателю, с которым делал диплом. Потом слышал от других, что ему не понравилось: «Я этому учил? Такой хороший диплом сделали, а он ерунду рисует». Мне кажется, это субъективно, но можно было и конструктивно всё сказать.
Самый на сегодняшний день острый, мучающий вопрос — я же рисую, должен, наверное, этим зарабатывать. До сих пор всё на обычных работах был, а в свободное время рисовал.
Год назад работал иллюстратором — официально, в дизайн-студии. Арт-директор решил с меня начать и развить в своей компании иллюстраторскую ветвь. Пробовали книжки для айпадов, открытки, иконки, даже сайты — по чуть-чуть, ничего большого не получилось сделать.
Были внутренние противоречия, просили рисовать то, что я больше всего не люблю — такой полуреалистичный стиль, немного наметили объём и достаточно. Намучился, зато прокачался технически. Мне купили планшет графический, пошли на встречу — мало опыта, вот, учись. Это было очень круто. На этих открытках я так развился!
В отличие от физической работы, в открытки и сайты вкладываешь душевные силы — без этого не получается. Они тратятся, а на свои рисунки меньше остаётся.
Бывают иллюстраторские заказы, это тоже помогает жить. Одной московской компании уже три года делаю открытки на всякие праздники. Нормально получается, более-менее в моём стиле.
Везде требуется дизайнер. Представляю, например, наружную рекламу буду делать: вставлять картинку и писать самым простым шрифтом — и от этого так плохо становится. Видимо, просто неудачный опыт был — не нравится, кажется безвкусным, но нужно сделать, получается, ради денег. А хочется, чтобы именно с душой всё было, от чистого сердца — даже реклама.
Пока подрабатываю, фотообои печатаю по ночам. Я так уже работал целый год, но были задержки сильные, а мы, считай, с девушкой вместе живём, она студентка, очень было тяжело от того, что задерживают. Пришлось уйти, хотя работа нравилась.
Печатать — это как дома стираешь на стиральной машине, а сам что-то делаешь. Тут так же — принтер печатает, только следишь за ним чуть-чуть, а на самом деле много времени. Я тогда начал над блокнотом работать.
Логотипы для ЦСДР (Центра современной драматургии и режиссуры) — это больше рисунки в виде логотипов. А им так и надо было — не абстрактные сложные символы, а вот такой образ.
С Пашей познакомился, когда ещё в УдГУ учился и ходил на Киноклуб. А потом стал узнавать, оказывается, он тем занимается, тем, ещё и этим, стал офигевать, как он это всё успевает.
Очень нравится то, что Паша делает. Когда просит помогать — соглашаюсь. Один раз на детский спектакль придумывал флаги для двух пиратских команд, одни были кошки, другие — волки. Такие флаги: череп с костями, на них шапки в виде кошки и волка.
Наверное, есть такая тенденция: ребёнок открыт всему, всё интересно. С возрастом круг сужается, человек понимает, что вот это не его — оно отсеивается. Раньше я занимался ещё музыкой, любил организовывать тусовки для друзей безбашенные, интересные, а сейчас только рисую.
Хотя всё сужается, появляется глубина. Взять, например, рисование — мне пока ещё и мультфильм хочется нарисовать, и живопись попробовать, красками на холсте.
Под старость лет, например, будет интересно только спички рисовать. Всем будет казаться: «Что это он всё одно и то же?» А я, наверное, буду думать: «Блин, как же вы не видите!»
Даже если рисую не человека, всё равно это о человеке, о его поисках, как он пытается понять себя, найти своё предназначение. Это, наверное, главная тема в моём творчестве. Кто-то находит свой смысл в единении с природой, кто-то пытается увидеть красивое в чём-нибудь обычном. Просто нашлась метафора и хочется зарисовать.
В моей семье нет художников. Единственное, дядя любил посылать родственникам открытки и все их сам делал, в основном рисовал розы и подписывал каллиграфическим почерком. У него такое творчество было. А больше вообще никто не рисовал.
Мама на тепличном комбинате работала, выращивала овощи, потом в профилактории кухонным работником, сейчас в клининговой компании. Папы уже нет, а работал он на вахте, на Север ездил.
Вначале, конечно, родные несерьёзно относились, хотя и отвели меня в школу искусств, старались помогать. Раньше я что попало рисовал, мама говорила: «Что это? Некрасиво вроде». А после того как выставка в Галерее была, мама уже почувствовала — видимо, художник.
Говорят люди, что много грустных рисунков. С некоторыми я согласен, что грустные, но грусть такая, не безысходная, с надеждой, светлая немного. Это чувство хорошее, тоже красивое.
Нужно быть открытым, чтобы приходили образы, мысли, а потом хочется их изобразить — иначе они начинают тебя мучить, не находя выхода.
Я спокойный, в принципе не общительный, не разговорчивый. Когда на публике — стараюсь подробно и открыто всё рассказать.
Завтракаем. Значит, это может быть творог или каша молочная, но можно и без этого, с бутербродами — масло, сыр.
Пока не хочу уходить, хотя уже надо. Ура, и вам всем спасибо.
