Дмитрий Бармин

Стабильное место и хорошая зарплата не смогли пересилить жажду творческой работы и путешествий, одним из которых стала поездка в Мексику — жаркую, верующую, хитрую, суровую и скромную одновременно. Положение фрилансера Дмитрий находит не только приятным, но и очень ненадёжным, даже невыгодным. Однако иной путь, кажется, для него невозможен.

Бывают сезонные обострения, как у маньяков, — выйти поснимать.

Трудная молодость была, ижевская, боевая.

После армии решил наверстать то, что не дополучил в молодости — в художественную школу пошёл, на четырёхгодичное отделение для взрослых. Месяц проучился с третьим классом, съездил на пленэр, с пленэра две акварели взяли в художественный фонд, а меня перевели в четвёртый класс. С этого времени начались разные творческие занятия, понял, что это моё.

Любимая девушка научила нотам, сам немножко позанимался в училище культуры и пошёл на прослушивание в театр оперный. Пел, а хористы меня перебивали. Страшно: не было опыта, твёрдого образования музыкального, но свою партию выдержал. Взяли в хор.

Работал в театре, пока с деньгами не стало хуже. Я пришёл туда в 92 году, инфляция была бешеная, а зарплата не менялась. В театре получал две тысячи, потом поехал на Север, сразу 80 тысяч заработал. Время такое было.

Это сейчас можно заниматься творчеством и на это жить. А раньше — нет.

В 94 году услышал объявление, что на удмуртское телевидение требуется человек с музыкальным образованием, знанием техники (микшера и прочего) и удмуртского языка. Языка не знал, но был уверен, что такого человека в природе нет, поэтому решил попробовать, и меня взяли.

С режиссёром, Львом Вахитовым, сразу начали делать работы, которые отправлялись на фестивали, получали дипломы.

Почему на фестивали перестал ездить? В общем то, и не ездил, потому что я не «титульная нация». Отдавал удмуртской редакции кассету, они мне привозили призы.

До отъезда в Москву делали на «Моей Удмуртии» передачу «Редкие кадры», с 2002 по 2008 год. Людей интересных очень много — хотя бы два человека в неделю находились в течение шести лет. И всегда много эмоций, люди прикольные, в кайф было работать. Увлечений столько появилось: сноуборд и велосипед. Поснимаю ребят, познакомлюсь, потом с ними катаюсь.

В Игре образовался клуб сноубордистов, человек 70. Они «отмороженные» просто. Например, прыгают на трамплине и головой в снег с четырёх метров уходят. Это нормально у них. Или весной, когда закрывают сезон, через речку на сноубордах переезжают: проваливаются, даже специально подлетают и падают в воду. Друг перед другом отвагу показывают. Такой брутальный посёлок. Это был самый клёвый сюжет, который мы делали.

Телевидение всё сдохло, когда выборы губернаторские отменили, потому что телекомпания на рейтинг работает. Как выборов не стало, остались только бюджетные компании.

Когда начались с телевидением проблемы, они и со мной начались — была стабильная зарплата много лет и будущее определённое. Столько работы было — раз — и ничего. В 2008 году всё это сломалось. Близкие посмотрели на меня и решили, что лучше пусть будет заработок непостоянный, чем депрессии в отсутствие творческой работы.

Нужно, чтобы интересная работа была, чтобы она вперёд двигала, прогресс был. В Москве на «РИА Новости» был режиссёром — круто, но роста не стало. Сидел, говорящие головы закрывал картинками. А надо чтобы рост был, движуха.

Для меня идеальная работа — когда ты занимаешься одним чем-то, отдаёшься полностью, так, что времени не остаётся ни на что другое.

На «Каникулы в Мексике» позвали, и я не смог отказаться — четыре месяца в Мексике. Оператором сидишь и джойстками направляешь 44 камеры. Никогда этим не занимался, но так как на телевидении кучу лет, за несколько дней вошёл в курс. Там работать весело.

Приехал и купил мотоцикл сразу — гонять по городкам, по деревням такой кайф! Пирамид у нас не было, да и мне интереснее по городу походить, по улочкам, по фавелам этим. В Мехико-сити, правда, опасно по фавелам гулять, а там, где мы были, — супер.

Специально поехал в город большой и целый день смотрел, на чём ездят мексиканцы, чтобы купить хороший и недорогой мотоцикл. У нас все ребята были с Москвы, взяли сразу какие-то скутеры крутые, но неудобные. А я человек простой, провинциальный, купил на чём народ ездит. И удобно, и легко продал его перед отъездом

Мексиканцы хорошие. Всегда здороваются и улыбаются. Если ты чуть-чуть задержался с человеком взглядом, сразу улыбка, «Ола!», «Ком естас?» У нас, если чуть-чуть задержался на улице взглядом, как агрессия воспринимается.

Одно из самых ярких впечатлений — дача взятки. Приехал в городок на мотоцикле, а там стоял полицейский, прямо не глядя меня остановил. Я стал объяснять: «Нуэво!» — там можно месяц ездить без номера, а они, оказывается, записали, что уже месяц прошёл. В общем, 500 песо отдал, полицейский просиял: «Амиго. Езди теперь где хочешь, я всем звоню, индульгенция сразу на всю жизнь. Тебе куда надо? Поехали за мной». А у него мотоцикл кроссовый, офигенный, и сам он такой мачо. Доехали, он мою «остановку» объявил и скрылся. Это красиво было.

В сомбреро никого не видел, шляпы носят ковбойские, а в сомбреро только клоуны для туристов и в ресторанах они висят.

Текилу мало пьют, а предпочитают пиво.

На севере Мексики опасно, говорят. Там, где мы были, уличной преступности практически нет. Есть наркомафия, которая воюет с правительством, поэтому полиция ездит на джипах с пулемётами и М-16. Страшно, я даже не фотографировал. Но уличной преступности очень мало.

Деревня рядом была, там поймали вора. Просто его линчевали и сожгли на площади. Всё. Приехала полиция, а никто ничего не знает.

В каждом городке оркестр есть духовой. В каждой деревне, даже самой маленькой, как минимум одно футбольное поле, одна баскетбольная площадка и для родео стадиончик.

Все набожные, христианство очень развито, поэтому Папа сейчас из Латинской Америки. Религия у них без пафоса, такая какая и должна быть.

Влияние Америки сильное. «Кока-кола» везде, как вода, фастфуд. Нас они за равных считают — голь, как они, — а перед американцами лебезят.

В Мексике человек ведёт себя так, что ты не поймёшь, богатый или небогатый. Это у нас чуть-чуть поднялся и сразу изменился.

Самый, кстати, богатый человек на планете — мексиканец, Карлос Слим.

Сначала кажется, что мексиканцы бедно живут, но просто нет этих понтов, чтобы в кредит дорогую машину взять. Доход средний 500 долларов в месяц, но джинсы «Левайсы» за тысячу рублей, 400 песо. Фрукты-овощи, само собой, копейки стоят. Жильё дешевле. Эти 500 долларов в деревне — были бы у нас 30 тысяч рублей, скромно, но со вкусом.

У них круто землю иметь. Её не видно, а она есть.

Смотрите фотографию — мексиканец, а вылитый удмурт. Зовут Криспин, хитрый, как в удмуртских сказках. У него магазинчик свой, а ценников нет. Покупатель спрашивает, он покупателя оценивает и говорит стоимость — и точно-точно понимает, сколько человек готов отдать.

«Фотошопом» не пользуюсь. К этому шёл, чтобы фотографировать без «Фотошопа». Специально и технику покупаю для этого.

Чтобы научиться фоткать, надо фоткать. Оптика делает больше, чем камера — вы же это знаете всё? Люблю на открытой диафрагме снимать, под неё настраивается всё остальное.

Фотоаппарат Canon 5D Mark II. Брал с собой два объектива: «ширик» и «телевик» — это самое удачное сочетание в путешествиях. Ширик 16–35, телевик — 135 мм, светосила 2.

Есть фотоаппарат и штатив — можно кино делать.

Фотоаппаратик за 20 тысяч сейчас лучшее качество видео даёт, чем любая видеокамера за полтора миллиона.

Кто-нибудь хочет видеомонтажу научиться? Расскажу. Берёте хороший заказ у какого-нибудь крутого, который дочь единственную замуж выдаёт. Деньги вперёд и тратите сразу все, не на аппаратуру, просто проедаете. Этот заказчик вас быстро научит монтировать. Всё!

Компьютер был «Селерон 366», 64 мегабайта оперативной памяти, представляете, фильм смонтировать? Причём, не то что компьютер мог зависнуть, фильм мог просто пропасть — раз, и нет ничего.

Один раз 36 часов за монтажом просидел. Сделал фильм — раз, и всё пропало, ничего нет в компьютере. Заказчик говорит: «У меня самолёт, надо фильм через день». На второй раз я догадался, что надо автосохранение включить, включил и сделал фильм на нерве ещё часов за восемь. А чтоб автосохранение работало, надо хоть один раз «контрол+эс» нажать, этого не знал. Опять компьютер завис. И третий раз. Не спал, не ел, но сделал. Это самое тяжёлое моё воспоминание, даже в армии так не было.

Если чем-то занимаешься профессионально, не выполнить недопустимо, сказал — надо сделать.

Вот я сейчас почему в Ижевск стал надолго приезжать, потому что тоже стало можно удалённо работать. Даже видео удобно гонять по интернету, это супер.

Только сначала надо в Москве побывать, чтобы связи, контакты наработать. Потом можно удалённо.

В «РИА Новости», как и в Ижевске, мы всего понемногу делали, а так в Москве ценится узкая специализация. Хотя в столице очень много людей, которые непрофессиональны, но на понтах всё построили.

Хотел бы путешествовать и за это ещё деньги получать. Об этом мечтал и думал, что это невозможно.

Ждать просто так точно не стоит, всё равно всегда надо вперёд идти, не сидеть, какое-то портфолио всё время нарабатывать.

В Ижевске хорошие и недорогие фотографы, а видеооператоры свалили в Москву. Из тех, с кем я работал — никого не осталось.

Людей надо фотографировать. В Мексике можно с фотоаппаратом ходить и снимать, и все тебе будут улыбаться, а у нас нет, подозрительно относятся, хотя люди у нас красивые.

Когда вернулся, вышел пройтись и познакомился с бомжом, который в трубах живёт семь лет. Единственный человек, который ни разу не пожаловался на жизнь.

Знакомая просит подобрать фотки Ижевска красивые. А у нас друг общий, Алексей Бакулев, уже скинул ей — красивых видов в городе немного, поэтому с одних и тех же точек у нас фотки.

Чтобы ездить в Европу, надо жить в Москве. Мне написали неделю назад: «Надо срочно ехать, есть творческая работа», — а я в Ижевске и без шенгена. Просто физически не успеваешь.

Завтракаю где-то часов в 12 дня, не раньше. Если поздно, то плотный завтрак, вредный такой, а если рано, нравятся фреши. В блендере можно смешать сельдерей с помидором — классная вещь.

Пусть я потом пожалею, но если не сделаю — ещё больше пожалею.