Александр Старков

Иногда случайно сказанная фраза становится знаковой для истории. В этот раз слова Александра определили нашу встречу — его комментарий журналу «МД» показался нам настолько интересным, что захотелось побеседовать с ним — двигателем прогресса и культуры, выпускником МГИМО, вернувшемся в Ижевск, меломаном и совершенно уверенном в счастье человеком.

«Обратите внимание на дату встречи», —  примечание Александра.

Я проникся героизмом сотрудников, которые в пятницу с утра готовы придти, чтобы разговаривать непонятно с кем.

Видимо, промо-группа «КультПроСвет» успела натворить дел, раз приглашают на Завтраки.

«КультПроСвет» начинался с маленьких концертиков в прошлом году, ещё было непонятно, занимаемся мы этим всерьёз или на грани хобби. Сейчас мы поняли, что ничем другим заниматься не хотим.

Название случайно появилось. Никто не думал, что будем окультуривать и просвещать, просто слово было прикольное. Такой был период осознания своей советскости, и наш логотип — это Пастухов, который стоит напротив Болота, я мимо него проходил и понял: то, что надо.

Когда отмечали год «КультПроСвета», составили список сделанного и неожиданно поняли, что проектов больше, чем выполнило Управление культуры города. Мы устроили за год 60 концертов и выставок — это каждые пять дней по мероприятию.

Сейчас серьёзный переломный момент: то, как было до этого… по-студенчески, так дальше работать нельзя. Надо осознавать себя как бизнес или как некоммерческое что то, но с серьёзными целями.

Переходом с «падаванского» уровня на «преджедайский» был спонтанно организованный тур пианистки Аси Корепановой — прекрасной уроженки Ижевска, мало известной на родине и прямо почитаемой в США. Она в восемь лет сыграла всё самое сложное, уехала в Москву, окончила Консерваторию питерскую, сейчас является солисткой московской Филармонии.

Где-то в сентябре приходит ко мне пианистка Ася Корепанова и говорит: «Была сейчас у Волкова, он спросил: „Ася, почему ты редко играешь в Удмуртии?“ — Мне стало стыдно говорить, что меня не зовут». Мы с ней прикинули, что нужно, чтобы устроить концерт в Ижевске, а в течение двух месяцев наш концерт вырос в тур по городам Удмуртии. Мы написали письмо Сан Санычу, и несколько министерств нам действительно помогли: получилось взять площадки, найти транспорт, билеты. Мы сработали в чистый ноль и доказали, что это не убыточный проект.

Больше всего заводит, что культурой не интересуется никто.

Сам «КультПроСвет», костяк, — это три человека. Плюс ещё несколько человек на разных проектах. Есть дизайнер Валера, которые придумал Капитана Удмуртия, есть люди, которые помогают на конкретных местах, звукорежиссёры, например.

В Ижевске можно работать только с подсознанием, тут сознания никакого нет.

Я знаком с 70% ижевских музыкантов.

Говорят, что в Ижевске существует 300 играющих групп. Это по группе на две тысячи человек. Каждая, теоретически, может собирать ДК «Ижсталь» раз в месяц. Из них примерно 150 являются постоянно играющими коллективами, 50 можно слушать, штук 10 действительно достойны.

На группу "Silent Woo Goore" естественно делается ставка. Это ижевская группа, которая играет достаточно энергичный инди и поёт на удмуртском языке. Часть репертуара составляют переработанные удмуртские песни.

Все эти умные ребята, которые приезжали на фестиваль «Теория относительности», — Троицкий, Гельман и другие — в голос заявляли одно и то же: ребята, в Перми нет прикола, насаждение культуры происходит на достаточно ровном месте, а у вас тут приколов выше крыши, и сама вот эта удмуртскость — это то, что нужно развивать и показывать.

С почётным удмуртом касимовская идея, в чём суть — надо с ним разговаривать. Насколько я понимаю, эта история началась с филиалов могил. Есть такой ритуал, когда удмурт имеет неосторожность умереть где-нибудь далеко и привезти тело на родовое место не представляется возможным, его хоронят там, но здесь открывают филиал могилы. Потом это трансформировалось в почётного удмурта. На самом деле, здорово, потому что таким образом формируются местные сказки.

Удмуртская культура — это гетто. Она существует только для себя, её фактически нет. Сейчас многими понимается, что необходимо выходить из гетто, презентоваться на русскую публику. «Silent Woo Goore» — это такой плуг, который должен вспахать поле.

"Silent Woo Goore" в День города вышли на пять тысяч человек, и у нас было серьёзное опасение, как будет воспринято пение на удмуртском языке вот этой слегка нетрезвой, в основном русскоязычной толпой. И когда оно вызвало совершенно дикий восторг, мы поняли, что каким-то образом эта аудитория готова.

Наскучит удмуртское? Весь мир сейчас слушает негритянскую музыку, так или иначе. И пока никому не надоело, хотя это чисто этническая музыка — джаз, блюз, выросший из него рок-н-ролл. За исключением инди, который является интеллектуальной белой музыкой.

Для меня инди — это очень просто. Была огромная волна культуры, рождённая, условно говоря, 60-ми. Потом пришли ребята и придумали пост-рок, поняли, что гитара электрическая вообще по-другому может работать, чем наши отцы играли на ней — новые люди, которые отрицали прежние принципы производства культурной индустрии, были вне неё. Сейчас понятие «инди» трансформировалось в понимание определённого набора стилей, которые отлично обрабатываются большими лейблами. Поэтому термин съел себя.

Молодёжь, кто эту инди-культуру сейчас формирует, они все работают в таких же, как вы, агентствах. Они концертируют отлично, при этом не зарабатывают. А почему? Потому что нет проработанных схем.

В рекламном, в ИТ-безнесе есть понимание, как нужно работать в городе Ижевске. В культурной среде нет даже попыток. Была одно время «Галерея», были Янцен с Юминовым, которые пытались формализовать производство релизов, но массово и фундаментально этим никто не занимался.

Все наши всплески рок-н-ролла и электроники затухли либо в связи с разъездом самых активных музыкантов по разным городам, либо потому, что наши рокеры выросли, им надо семью кормить.

Одна из задач заключается в том, чтобы создать некую инфраструктуру, индустрию, условно говоря, культуры и шоу-бизнеса. Пока вообще невозможно зарабатывать на ижевской музыке. Даже в Москве нельзя зарабатывать на прокате местных групп московских.

Есть три генеральные направления в моей жизни — это музыка, массовичество-затейничество и журналистика, но не с точки зрения искусства текста, а с точки зрения массового коммуницирования. Этим я занимаюсь в разных ипостасях, разных направлениях, и буду продолжать.

Отдельных хобби нет, модели не собираю. В детстве банки собирал пивные. До сих пор у меня стоят, выкинуть жалко, штук 500.

Учился в 24-й школе, где Крокодил. Хорошая школа, мне очень нравилось, дали золотую медаль, которая мне совершенно не помогла при поступлении в вуз.

Среди тех, кому дали золотую медаль, я был самый неботаник.

Когда поехал поступать, ещё не знал, кем быть: либо юристом, либо журналистом. Тогда стало модно быть юристом, но Москва сказала своё веское «нет, будешь журналистом».

Я поступал в МГИМО, потому что это рядом с МГУ, а у меня оставалось ещё время и копия диплома.

Тогда была квота на провинциалов, которые должны были поступать в важные вузы. По нормальным баллам, просто бюджетных мест стало больше, примерно половина курса. История «в МГИМО не поступить» — это была неправда, поступали нормально, не просто, но наравне со всеми.

В МГИМО закончил факультет международной журналистики, по профессии я политический аналитик. Писал про Путина и Медведева в РБК. Потом надоело.

Российская политика перестала быть интересной незадолго до кризиса, когда всё решилось и стало понятно. Сейчас опять интерес появляется, что же будет.

Всегда хотел, но никогда не знал, можно или нельзя, — писать про культуру. Это направление с детства мне было близко.

Решил проверить, можно ли быть в Москве фрилансером, писать про культуру и при этом нормально жить. Полгода так прожил — тяжело, но можно.

Поехал в Ижевск погостить. До сих пор гощу.

Возвращение связано с одной совершенно дикой замутой. У нас была школьная рок-группа, и мне позвонили ребята, с которыми играли тогда (сейчас кавер-проект KINGSBACK), говорят: «Приезжай, хотим записать твои песни». Я отвечаю: «Ладно, чуваки, я приеду на месяц, пойдёт-не пойдёт». Мы даже до записи не дошли, но за это время завязались и «КультПроСвет», и «Южевск».

Оказалось, здесь гораздо интереснее, чем там. В Москве уже всё занято и всё сделано, а здесь есть понятная необходимость культурного действия и примерно понятные способы, как его производить. Поэтому я пока здесь.

Где жить? Да без разницы. Пока нет желания покинуть Ижевск или Россию.

У меня есть такая черта — я не ставлю супердалёких целей, в связи с этим нет особо важных решений: вот, я хочу поехать жить в Брюгге, например. Мне сейчас здесь хорошо, до этого было в Москве отлично.

В московские времена путешествовал, а сейчас некогда. Опять же, из Ижевска пока доедешь куда-нибудь, сколько времени пройдёт!

Обычно никакого завтрака. Не люблю есть по утрам. Идеальный завтрак — выпить кружку чая. Ужин — главный приём пищи в течение дня, причём он бывает далеко за шесть.

Я занимаюсь тем, чем хочу заниматься.

Тем, что делаю, горжусь — этот момент гордости вдруг начал наступать. Если сейчас всё будет получаться, что мы задумали, я вообще буду супергордый.

Что нас ждёт? Счастье.