Олег Санников

Являюсь тренером конноспортивного клуба «АС». Лошади и искусство идут в моей жизни параллельно. Очень занят, ничего не успеваю — меня это разрывает.

 

Встаю очень рано. Особенно если есть какой-то заказ, могу встать в пять часов утра, поработать до шести-семи очень плотно. Потом бегу на ипподром. Первая смена не сильно загружена — пара-тройка тренировок. Перерыв у меня довольно длинный, потому что лошади так устроены — требуется длинный обед. Их нужно на час после тренировки поставить, они должны постоять, час получают пищу. Обедаю, кормлю дочуру и снова бегу на ипподром. В обед ещё заказы отправляю, а вечером фактически не работаю, потому что сильно устаю, в крайних случаях что-то рисую.

 

Сын и дочь знают, что такое верховая езда. Иногда дочь беру на тренеровку — даю уроки верховой езды. Не настаиваю: это очень сложный вид, большой труд. Одно время она была увлечена, было поветрие, но когда вплотную с этим соприкоснулась — немножко поостыла. Если профессионально заниматься, то это непростая работа.

 

У нас в клубе 30 голов лошадей. Из 30 порядка 10 — учебные, на которых мы тренируем. А остальные — частные лошади. Пригласите меня ещё раз, я вам про все тридцать голов буду оды петь! Про каждую можно написать стихотворение. Это особый мир, просто сказка!

 

Есть такая поговорка — от работы кони дохнут. Если хотите, чтобы лошадь дожила до ста лет, — не загружайте её работой, выпускайте на травку и всё.

 

Недавно меня просили заняться лошадью. Потрясающая лошадка, полуахалтекинка. Она там всю семью строит. Только клацнет зубами — все к ней. Хозяйка когда-то решила, что сможет справится сама, но сейчас просто боится её. Но кобыла очень хорошая, я с ней общался. Она хитрая.

 

Лошади сбрасывали, не раз! Падения достаточно жёсткие были. Как говорит один мой приятель: «Я раз 50 с лошади падал и ничего... и ничего... и ничего...».

 

У меня есть конь, Гарри Поттер. Очень простой, как три рубля. Он свою карьеру начинал в деревне, коров пас... ну, не сам пас — пастуха возил. Все его зовут Гарик. Я его зову Горилла, Гомодриллыч. Недавно у него брали кровь. Результаты оказались самими хорошими — можно лететь в космос. Я ему сказал: «Теперь ты Гагарин! Буду тебя звать Юрий Алексеевич».

 

С жеребцами работать понадёжнее. Второй у меня мерин — Пыжик. Это неофициальное имя. На самом деле он Гудок по документам. Все его зовут Пыж. Он вятич. Вятичи — древняя порода. Они невысокие, до 1,55 м. Пыжик очень упрямый, ему 12 лет (Гарику — 5). На раз считывает состояние всадника, знает как себя вести и издевается по полной.

 

Лошади — одна из основных моих тем в графике. Когда начинал сотрудничать с галереей La bohéme artistique, Рустам Булатов меня спросил: «Какие у тебя темы?» — «Женщины да лошади», — ответил я.

 

Очень много заказов по графике: сотрудничество с галереей La boheme artistique, очень много рисую дома в «коленном режиме», на кухне; иногда крупные вещи по оформлению приходят; иногда интерьерный дизайн, но редко. В основном — графический дизайн, фирменный стиль.

 

Надо иметь дело с людьми, которые знают, чего хотят. Они приходят и говорят: «Вот так, так, так, так. Нужна твоя помощь как исполнителя, и всё». Насчёт капризов со стороны заказчиков — мне везёт, такое очень редко бывает.

 

С Гордоном (старшим) было интересно и приятно работать. Он меня загружал по шаржам очень много. Это был спокойный, выдержанный человек. Приглашал меня к себе в кабинет, усаживал перед собой и долго-долго смотрел в глаза. А потом ти-и-ихо так: «Порисуем?». «Порисуем!» — отвечаю. И давал фотографии близких ему людей, которых нужно прошаржировать.

 

Самое яркое впечатление оставил шарж на пианиста Петрова. Он добрый, большой, в роговых очках. Я его изобразил большим таким, а в очках — ноты, ноты, ноты. И маленькое пианино вместо часов — он так пальчиком играет. Увидел интервью с ним на канале «Культура», и он, оказывается, так трепетно относится к этим шаржам, целая стена заполнена ими. А поскольку мой шарж был большой (формата А3), я у него за спиной увидел его, было очень приятно.

 

Долгое время преподавал в Восточно-европейском университете — с 1997 по 2010 год. Рисунок, живопись, дизайн и рекламные технологии. Конечно, дизайн и рекламные технологии — самый идиотский и самый интересный предмет. Было интересно работать прежде всего с материалами по «Каннским Львам». Берёшь ролики свежие с «Каннских Львов» и со студентами разбираешь.

 

Есть такой Александр Дворецкий, антиквар. У него коллекция совершенно уникальная. Берёт вещи до середины прошлого века. Всякий раз когда ему пытаются принести годов 80-х какую-то вещичку он говорит: «Да это же новодел, чё вы мне тащите?» — и всё равно берёт.

 

Кафе-музей «Мальчиш-Кибальчиш» — проект Дворецкого. Я его оформлял в течение двух лет. Входную группу, фирменный стиль, цветовой ключ, только три цвета — красный, белый, чёрный. Мы потом обнаружили, что это удмуртский флаг. Я жил фактически на объекте, в вагончике. С утра до вечера рисовал. Всё это делалось без эскизов, без всяких почеркушек. К сожалению, проект продолжается в немножко другом формате.

 

В своё время сделал много учебных тетрадей на удмуртском языке. Вообще, практика общения с языком была — работал в газете, она сейчас «Джеч бур» называется. Я сказал: «Да, ходил на курсы, что-то знаю». В итоге им всё равно пришлось мне переводить.

 

Время потрясающее было. Газеты проводили командировки творческие, праздники. Наша газета выходила и с фотографиями, и с рисунками. Это было бурное время, девяностые годы. Такие драчки интересные между стариками и молодыми. На удмуртском языке всё происходило: старики сталинской закалки вставали и начинали гнобить молодёжь, которая пыталась печатать в этой газете материалы совершенно острые и актуальные.

 

Как происходит иллюстрация книжки? Всё банально. Получаю материал по электронной почте или распечатанный (если коротенький). Потом иллюстрирую.

 

Очень нравятся наши старики, которые рисовали в советскую эпоху. Такие мэтры как Лебедев, Тырса, из 60-90-х. Это реализм, и я стараюсь тёплой реалистической школы держаться. И всегда нравится, когда в детской иллюстрации объект просто нарисован — грамотно, правильно.

 

Все образы прокатываю через реальных людей. Герои, героини — это дети, которых я знаю, которые меня окружают. Например, детская книга знаменитого Ходырева «Машылен асбарас» (Во дворе у Маши). И вот эта девочка Маша — конкретный образ, Наташа Лебедева. Это моя спортсменка, которую я тренировал. Очень выразительная девчонка по пластике. Ярко-рыжая, конопатая, такие голубые, яркие глаза. По прототипу очень попала. И мама, и она очень радовались, когда показал им книгу. В одной из иллюстраций она полностью в конноспортивной форме.

 

Конечно же, я очень рад, когда попадаю на книгу, которая просто «моя». «Кука с Макой» — знаменитая книга. В неё вошли литературные и фотоматериалы по творчеству Дерендяева как театрала, как руководителя кружка «Пенелопа», как одного из основоположников театра политической сатиры «Балаган». Очень рекомендую.

 

Когда начал рисовать «Куку с Макой», основные иллюстрации на первой планёрке сделал за полчаса-час. Получилось интересно, шаржировано. И это правильно, дух этой книги предполагал спонтанное, творческое, тонкое, глубокое, острое, без всякого сюсюканья и проработки.

 

Могу поспорить, что хочу добавить графику более проработанную, «сделанную», но не буду.

 

Формат портфолио-книги — это уже не актуально совершенно. Есть такие сайты behance.net и gallery.ru, где можно посмотреть мои картинки.

 

Я же обещал начиркать какую-нибудь кракозябру — вот!

 

Восхищаюсь людьми, которые неформально подходят ко всему в жизни.