Анвар Сафиуллин

Известно, что непреодолимая тяга к высокому искусству проявилась у Анвара, впечатлённого русалкой и лебедью, ещё в детском саду, а преодолимая тяга преподавать высокое искусство — многим позже и гораздо прозаичнее. Неизвестно правда, когда появилась тяга к правдолюбию, участию в сомнительных синтопических экспериментах, долгим разговорам, визиге, пирогам из консервов, а главное — к шуткам тонким и аккуратным настолько, что схватываешь только на излёте. Но всё это вместе доставляет самому Анвару и его окружению огромное удовольствие. Остаётся только почаще оказываться в его окружении.

К официальному разговору я не готов. Могу на вопросы отвечать: «Не знаю…» и так далее.

Трудно ли преподавать? Ну, так как я преподаю — очень легко! Главное — не мешать.

В УдГУ есть звонки на пару? Серьёзно? Наши перемены зависят от натуры: как только надо позирующему отдохнуть — так и перерыв.

Я на свои пары на полтора месяца опоздал. Было бы клёво, если бы ещё никто не заметил… Кстати, больше звонили студенты.

Сейчас уже студент от слова «студень». Платники, как ни странно, хуже всех занимаются. Это как билет на трамвай купил, а сам не поехал — всех обманул.

Старший сын у меня всю жизнь говорил — пойду хоть куда, но только не художником, а потом взял и пошёл в художники. «Чем в ПТУ идти, лучше уж каким-нибудь художником», — так он мне сказал.

Кафедра ДПИ (декоративно-прикладного искусства) как раз готовит профессиональных художников. За основу брали программу Строгановского училища. Но в «строгановку» можно поступить только после училища, пензенского, например. А к нам, в лучшем случае, сразу после Дебёс приходят. Дебёсы с Пензой не сравнишь, надо сказать.

На вступительном экзамене у нас портрет гипсовой головы. Ну, конечно, очень приблизительно рисуют. Получается она уже как раз к концу обучения.

Что такое рисунок? Это сравнение: выше-ниже, темнее-светлее, ближе-дальше. А живопись? Ну, ещё желтее там… синее.

У нас, художников — профессия врунов. Должны обмануть честного человека… и нечестного тоже: сделать плоское объёмным, а мёртвое живым.

Хороший художник будет рисовать, даже если с него за это деньги брать будут. Я бы, сидя в камере, паёк свой отдавал за право рисовать. Это довольно сильная страсть.

Отчётливо помню, как в детском саду мне понравилась лубочная картинка на клеёночке: девушка лежит у озера, лебедь там… в общем, сразу после этого у воспитателей не стало со мной проблем: «Ну, Анварчик у нас художником станет».

Помните анекдот: «Почему мяса нет? Мы к коммунизму идём семимильными шагами, и скотина за нами не поспевает». Так и тут: скотина не поспевает. Я имею ввиду, художники-то есть, а коллекционеров и галеристов нет.

Автор книги «Искусство в плену», знаменитый художник Игорь Грабарь, говорил, что художник, да и любой творец, не вправе стоять за спиной у зрителя и повторять: «Вы не правильно понимаете мою картину, я имел в виду то-то». Не так поняли, значит, ты просто не справился, не получилось.

К каждому событию можно подходить по-разному. Это как с бородинским сражением — каждая сторона считала его своей победой. Или как в футболе мы обычно рассуждаем: счёт разгромный, но сыграли на удивление хорошо.

На мой взгляд, самые сильные художники остались здесь после бульдозерной выставки и зачахли.

Вы, наверное, были на выставке Франсиско Инфантэ (современный испанский художник) здесь? Вообще-то он в прошлом году у нас целое лето висел в «третьяковке», что для нашего современника редкое явление. И чтобы ещё Путин с Медведевым выставку открывали. А он после этого приехал сюда, в Ижевск, раз обещал. Я до последнего был уверен, что он не приедет, но такой уж он человек.

Хуан Карлос, король Испании, приезжал на выставку в России и дарил Инфантэ мантию Мадридской академии. Они-то рады, что Инфантэ, будучи только наполовину испанцем по отцу (а на половину русским), не зная даже испанского, работает и от их имени.

Творчество в крови у человека.

Очень тяжело найти, для кого работать, кто бы поддержал тебя. Надо же на что-то жить.

Живопись — это для музеев. У нас Союз художников Удмуртии — 100 человек, а на всю Англию — 60 профессиональных художников. Это те, кто живописью на жизнь зарабатывают. Правда, это достаточно давно было.

Выпускаются хорошие ребята, а потом работают… на верхних этажах.

Нужно искусство продавать. Художник сам продавать не может. То, что покупает сейчас коллекционер, — это всё неправильно. У нас нет консультантов, которые бы соединили художника с потребителем.

Просто подумайте: нужны люди, нужны. Ведь у нас даже музеев нет.

У нас был Модерн, в Италии — Либерти, во Франции — Арт-нуво, в Австрии и Чехии — Соцессион, Германии — Югенд. В общем-то, всё это модерн. Это так, мало ли.

Эрнст Пёпель ввёл в философию понятие «синтопия». На симпозиум, посвященный его номинации на Нобелевскую премию, я и был приглашен Захаровым. И работали мы с Захаровым как раз по принципам синтопии. То есть, я нарисовал ему холсты, там, корова в сумерках, карельский дом, небо, а спустя какое-то время на них уже кто-то наштамповал «perestroika» и прочую чушь. Синтопия — это когда произведение искусства переходит из рук в руки… и под всем этим стоит подпись, например, Захарова.

Он рисует-то как: берёт Рафаэля «Сикстинскую Мадонну», руку Мадонны «отксерил», быстренько на холст, на «терпантинчик», как он сам говорит, это растворитель… Ну, классный такой растворитель. Краска ксероксная сходит — получается как фотография, а потом он её раскрашивает… Рисует как Рафаэль, короче.

Кёльнский собор — вот пример синтопии. Человек рождается, строит, умирает и так и не знает, что это будет. Базарная площадь — тут башенка, тут башенка в конце улицы, внутри будущего собора стоят дома. Человек и не знает, что на месте его дома будет алтарь, его никто и не расстраивает. И так 600 лет.

Я знаю, как сучки на ветке рисует Дюрер, а как Леонардо — меня не обманешь.

Вот концептуальное искусство: Парламент Германии. Там Кёль, все остальные, совмещен с репродукцией Брейгеля «Слепые». Вот, как он по-новому увидел, как усложнил… Брейгеля усложнил, значит.

Я вообще как сплетник тут у вас сегодня.

Как я завтракаю? Как успею. Вот у меня первый завтрак. Я обычно завтраком кормлю. У меня эти два, которые… хе. Я готовлю, как мне кажется, здорово… Рыбный пирог из консервов.

Визига — это такой хрящ у стерляди и других осетровых. Пирог с визигой встречается даже у Гоголя. Говорят: «Даже ум отъешь».

Очень здорово — колбаски охотничьи. Металлические тарелки обливаем, знаете, алкаши покупают — «перцовая настойка», поджигаем, прогорает, и колбаски становятся такие пикантные.

Можно говорить… месяцами. 

Я даже ещё не рассказал, почему меня востоковедом зовут.