Сергей Щукин

То, что сегодня было новостью, забывается, но через пару лет уже относится к новейшей истории, которую мы, к сожалению, не удосужились выучить. Не случайно Сергей — и журналист, внимательно следящий за событиями, и историк, понимающий логику развития ситуации. Способов повлиять на неё не так много, но это не повод прекратить борьбу, которую он ведёт.

Лет 12 назад я даже повлиял на ваше название. Вы же появились на 13-м этаже на Щорса? Незадолго до того мне это помещение показывали сотрудники мэрии, и газета «День» могла туда заехать.

Такая она, жизнь: кто-то что-то сделал или не сделал, и путь другого — человека или структуры — взял и изменился.

Родители не местные, но родился здесь, в 63-м году, на улице Милиционной. Мне безумно жаль, что эта улица уничтожена, потому что не вписывалась в «венецианские» планы, это была старая ижевская улица, патриархальная. Сожгли родную хату — в прямом смысле слова, дом по адресу Милиционная, 42 — сгорел.

Не стал бы называть Ижевск провинцией. Я, к примеру, служил в Подмосковье — это гораздо большая провинция, чем наши уральские города. Мы более самодостаточны, потому что не ездим в столицу на работу или ещё за чем-то. Живём своей жизнью.

Почему я сегодня здесь? Наверное, не просто потому, что я ижевчанин, а потому что выпускаю газету, кроме того, возглавляю региональное отделение политической партии «Патриоты России», хотя человек в принципе не партийный.

У вас среди гостей нет политических фигур, в основном это интересные люди, скажем так, чурающиеся политической жизни. Да и вы, думаю, люди аполитичные, вы же дизайнеры…

Дизайнер как фрилансер, по своей сути, не нуждается в обществе, он может творить, жить, переехать в другую страну, в интернете может находиться, в конце концов.

Когда был студентом, кажется, даже не знал, как зовут первого секретаря обкома КПСС, был аполитичным нормальным парнем.

Тысячи человек — те, кто выходит на улицу, участвует в публичных мероприятиях, ходит на выборы — все они, каждый своим путём, оказались вовлечены в политическую жизнь, которой никогда не планировали заниматься.

Когда не решается масса вопросов, люди ходят по инстанциям, их посылают в другие инстанции, в итоге круг замыкается. И тогда человек приходит в газету «День», потому что больше не знает, куда идти.

Политику делает всегда меньшинство. Когда говорят: «У вас на митинг вышла всего тысяча человек», — люди не хотят понимать, что тысяча — это не мало, потому что за каждой тысячей стоят другие люди. Тысяча — это некие лидеры, они выходят и потом, в итоге, вытаскивают всех остальных.

В 2005 году в Ижевске начались массовые акции протеста. Утром 12 января в редакцию пришёл мой отец, сказал: «Сергей, нарисуйте мне плакат. У нас тут акция пенсионеров». И действительно, в 100 метрах от редакции на морозе стояло пять тысяч пенсионеров. Это огромная масса, между Ленинской библиотекой и Национальным банком. Так началась, как потом написали в газетах, «седая революция». Ижевск в этой протестной активности продержался дольше всех других городов России.

Как для меня началась общественная жизнь? В 1988 году в Ижевске была создана первая неформальная общественная организация «Экологический союз города Ижевска». Это была первая никем не заорганизованная, ни партией, ни комсомолом, общественная организация.

В 1990-м году работал учителем истории в одной из автозаводских школ, трудовой коллектив выдвинул меня в депутаты Верховного Совета УАССР, и я победил. КПСС уже рушилась и любой непартийный кандидат заранее обладал преимуществом.

Каким-то чудом был избран председателем комиссии по экологии и природным ресурсам Верховного Совета УАССР. Мы тогда приняли очень интересные законы: первый в России закон о недрах, первый Лесной кодекс. Они позволили республике получить огромные средства, возможность использования наших ресурсов в социально-экономических программах.

Удмуртия была последней парламентской республикой в Российской Федерации. Везде уже избирали губернаторов, а у нас всё ещё было парламентское устройство. Конечно, это была «олигархическая» республика, но, тем не менее, республика.

А потом пришёл Волков. И вся политическая жизнь последующих 17–18 лет оказалась заполнена этой личностью. Волков для вас всё равно, что для нашего поколения Брежнев. Родились, в школу ходили, а он всё сидит и не собирается уходить.

Кто виноват? Элита, конечно, виновата. Потому что она, решая свои задачи, поставила, как им казалось, на слабого кандидата.

Как Волков стал председателем совета министров в 1993 году? Шла борьба двух групп: Равиля Каримова, он сейчас возглавляет Национальный банк УР, и Виталия Соловьёва, он сейчас просто пенсионер. И вот эти два «монстра» в правительстве боролись друг с другом, поливали компроматом. Когда эта война дошла до пика, и группировки поняли, что ни одна не может победить, решили, что пусть полтора года до окончания полномочий Верховного Совета УР в кабинете председателя Совета министров посидит такой ничтожный человек, каким им казался Волков. Но так не бывает, если барак поставили — он будет стоять. Вот он и стоит.

В 2000 году, когда дозрела ситуация до введения президентства в Удмуртской Республике, был достаточно серьёзный спектр кандидатов. Победил опять самый серый. Почему? Потому что директора предприятий поддержали Волкова. Им тоже казалось, что этот человек слишком слаб и не будет им мешать обогащаться.

Элита руководствуется своими узкими, шкурными соображениями, а потом сама же за это расплачивается. Никого из тех, кто продвигал Волкова, уже в общем-то и нет в политической жизни, а некоторых нет совсем.

Когда в закрытую банку кидают нескольких пауков, побеждает далеко не лучший. Самые сильные сначала друг друга поубивают, а самый тихий дождётся и добьёт всех остальных. Это такая аллегория.

По поводу резиденции президента. Когда-то был проект снести этот бывший ложевой корпус, где делали приклады к автоматам и который не представлял никакой архитектурной ценности, был пристроен к дудинскому зданию Арсенала. И тогда открылись бы эти чудесные ворота, огромное архитектурное пространство, где можно было бы проводить городские мероприятия. В Ижевске мало исторических мест, а здесь ворота, через которые входил Александр I, император Российской империи. Редкое место. Вот оно сейчас закрыто другим Александром, и пользоваться этим простором может только ограниченный круг людей.

Сейчас возникает какая опасность? Президент Удмуртской Республики создал целую политическую фабрику посредственностей — тех, кто сейчас возглавляет город Ижевск. Поскольку они все люди молодые, существует большая опасность, что вот эти-то люди и будут вами править.

С Денисом Владимировичем Агашиным общался два раза в жизни. Его папа покойный в Верховном Совете УР сидел в соседнем кресле от меня. С этого места встал и ушёл в министры финансов, и я тоже за него проголосовал. А Денис Агашин произвёл странное впечатление. Человек, жующий всё время сухарики «Наши», производства 3-го хлебозавода. Может быть, работая на публичной должности, он изменился. Вот, Волков научился много и долго говорить, раньше не мог.

Чем мы сейчас занимаемся — это укрепление структур гражданского общества. Пока элитные группировки будут определять наше будущее, решать, кто будет лидером на той или иной территории, безусловно, будет происходить то, что и происходит в Удмуртии. Это загнивание. Наверх не пропустят никого лишнего.

Сейчас даже если провести свободные выборы — кто на них пойдёт? Та же самая «элита», сплошь коррумпированная. Получается, что нам нужен «варяг», а варяги — это тоже кот в мешке. Такой вот итог нездоровой, скажем так, политической жизни, махрово зацветшей в Удмуртии в «нулевые» годы.

Мы выдвигали свою предвыборную программу в 2007 году и в 2010-м. Но в 2007-м «партии власти» надо было сделать большую явку. Когда началась искусственная накрутка, наша доля голосов упала ниже 7-процентного барьера. В 2010 году нас сняли с выборов буквально за день. По беспределу, как принято говорить, просто взяли и вычеркнули из бюллетеней.

Что такое программа? Набор каких-то актуальных проблем и некие алгоритмы их решения.

Вот сейчас власть какие проблемы решает? Приватизация в свою пользу. Взяли и приватизировали ИПОПАТ. Мы прошли по всей цепочке до оффшорных компаний на Кипре, можем предполагать, что глубже обнаружатся фамилии Волков, Питкевич, ещё кто-то. Нелепо, когда за бесценок продаётся крупнейшее предприятие, его покупают нелепые фирмы, которые возглавляют непонятные подставные «попандополусы». Тем не менее, аукцион проведён, состав участников известен. А раз по закону украли, значит, не может быть возбуждено никаких уголовных дел. Вот это возмущает.

Везде есть коррупция. В соседнем Татарстане тоже воруют, но их «элита» не выносит из дома всё, что украла, вкладывается в республику, у нас же всё на Кипр. На мой взгляд, потому, что руководство республики в этом участвует. Это их чувство нестабильности.

Волков в своё время тоже предлагал место чиновника — в статусе замминистра. Думаю, сделал правильный выбор. Сожаления нет. Если бы предложение поступило не от него, а, скажем, от Ганзы, возможно, я бы стал чиновником. Но когда тебе его делает человек, которого ты не уважаешь — ради чего? Ради карьеры? И делать потом всю жизнь то, что тебе не хочется или даже противно.

В жизни было много разных вариантов. Мы были в хороших личных отношениях с нынешним главным олигархом республики Осколковым, с бывшим главным олигархом Хорошавцевым. Благодаря его, в принципе, бескорыстной поддержке я в своё время и начал выпускать «День». Со всем этим пришлось к 2004 году расстаться. Отношения могут быть по-человечески очень хорошими, а политика потом разводит по разные стороны баррикады.

В принципе, могу и сегодня созвониться с тем же Осколковым, он мой, как я иногда говорю, любимый враг, и чисто по человечески он мне всегда был симпатичен.

Ты делаешь выбор, а дальше живёшь в рамках этого выбора, и уже мало что на протяжении скольки-то лет можешь изменить, потому что сказал когда-то так-то и так то, а потом, как говориться, «отвечаешь за свой базар». Через какое-то время снова создаётся некая принципиальная ситуация. И опять делаешь выбор, и опять живёшь несколько лет в том ключе, в каком совершил его.

Надо быть не то чтобы оптимистом, надо быть реалистом. Кризисы должны быть, без них не бывает подъёмов. Газета «День» была создана в 1998 году. Это был наш ответ кризису, когда каждый день что-то менялось.

Газета «День» была задумана как ежедневная газета. Это было моё наивное заблуждение, потом оказалось, что технологически к этому не были готовы ни типографии, ни торговые сети, ни, что самое главное, — сами читатели. Тем ни менее «День» — это единственная газета, которая почти полтора года выпускалась ежедневно.

Нынешний день выхода еженедельника — среда — связан с очередной сменой типографии. Впервые мы сменили типографию по экономическим соображениям, до этого нас всегда доставал административный ресурс, приходила милиция, с нами разрывали договора… Руки президента Удмуртии оказались длинными, дотягивались даже до соседнего Татарстана.

Каждый выпуск газеты «День» — это моё волевое решение, потому что у нас нет рекламы с 2004 года. В 2004 году лично Питкевич, председатель правительства Удмуртии, обзванивал крупнейших рекламодателей, и они, естественно, шли ему на встречу.

Бывают периоды опасные, а бывают периоды трудные. Опасные — это когда тебя могут убить, покалечить. Такое происходит редко. Более распространённый и безопасный для власти способ — задушить подушкой. Это легко, надо только перекрыть поток рекламных денег, запретить типографиям печатать, позвонить в торговые сети и те разорвут договора на распространение. Все эти приёмы были использованы, они все работают. А газета выходит. Вот чудо?

Секрет один — надо обязательно выпустить следующий номер. Строить глобальные планы в условиях тотального давления невозможно, а вот выпустить следующий номер — вполне решаемая задача. Решишь её, и у тебя появляется возможность на следующей неделе решить другую задачу — выпустить ещё один номер. Вот так и живём. Одним днём.

С 2004 года штат газеты «День» сократился в четыре раза. Безусловно, нынешняя газета меня как редактора и издателя не может удовлетворять в плане контента, он должен быть гораздо более разнообразным, но делаем, что можем, работая в несовместимых с жизнью условиях.

Рынка СМИ в Удмуртии, к сожалению, нет. Более того, если бизнес не развивается — объективно просто нет рекламодателей. В результате мы имеем то, что имеем, когда администрация президента или администрация города просто распределяют всем СМИ: тебе столько-то денег, тебе — столько-то. Это даже официально делается через проведение торгов. 

Аудитория читателей в сети кратно больше бумажной, хотя когда мы создали свой первый сайт, я в принципе не понимал, зачем это делаю. Статистика просмотров тех первых номеров была совсем смешной, если статью прочло сто человек, это казалось большой цифрой.

Дома меня поддерживают. Дома всё в порядке, учитывая ту общую нестабильность, в которой пришлось жить многие годы. Поэтому ни моя жена, ни моя дочь, скажем так, не избалованы. И я им, конечно, благодарен за отсутствие упрёков с их стороны.

Сплю очень мало, если это дни сдачи газеты, то часа три-четыре. В молодости мог без сна сутками, однако человек, который мало спит, быстро стареет, это чувствуется. Поэтому сейчас стараюсь высыпаться после сдачи газеты. Но привычка даёт о себе знать, поэтому проспать дольше 8 часов утра для меня сложно.

Какой завтрак? «Лондонский» — овсяная каша.

Кого позвать на следующий Завтрак? Зовите Агашина, за одним порешаете какие-нибудь свои вопросы